Голос Вулкана прервал его недолгую задумчивость

— Пойдемте, мои сыны, — позвал их примарх.

Вторая цепочка ступеней, с противоположной стороны от той, что вела к кузнице, была выбита в скале и, извиваясь, уходила к ущелью настолько широкому, что туда прошел бы и штурмкатер.

В разломе стояла неровная арка из чёрного как ночь камня.

В ней зияли самоцветы, некоторые величиной с боевой шлем Зитоса, другие — со сжатый кулак. Камни излучали неприятный зеленоватый свет. Поверхность скалы испещряли руны, казавшиеся гладкими и в каком–то смысле органическими.

— Кость?!. — изумленно воскликнул он. — Все это состоит из кости. — Зитос обернулся к задумчиво наблюдающему за ним Вулкану. — Мне известна только одна раса, строящая из такого материала.

— Эльдары, — сказал Гарго, крепче сжимая прихваченное из катера копье.

Оно было таким же, как и оружие, закрепленное на гравицикле, только более затейливо украшенным и с огнеметом, закрепленным на рукояти чуть ниже наконечника.

— Мистические врата, — пояснил Вулкан. — Скрытые в сердце Смертельного Огня, они стояли здесь еще до Н’бела. Ими пользовались работорговцы, разорявшие Ноктюрн. Племена наших древних предков не могли противостоять такому коварству

— Трусы, — сплюнул Зитос.

Во время Великого крестового похода Зитос участвовал в освобождении многих миров, попавших под гнет эльдаров. Он с радостью уничтожал чужаков, и, хотя многие верили в существование нескольких непохожих друг на друга ветвей этой расы, он не делал между ними различия. Но эти врата явно имели отношение к худшей из разновидностей эльдаров. Они оскорбляли Зитоса одним своим видом.

— Ты привел нас сюда, чтобы уничтожить их, отец? — спросил Абидеми, взявшись за рукоять Драукороса.

— Нет, — возразил ему Гарго, ослабив хватку на древке копья. — Отец хочет, чтобы мы воспользовались ими. Не так ли, владыка?

Вулкан кивнул:

— Они были разрушены и спрятаны здесь, в самой глубине мира. С их помощью мы выйдем на тёмный путь. В Комморраг.

— А куда мы направимся отсюда? — спросил Зитос, не спуская глаз с врат из опасения, что оттуда что-нибудь появится.

Вулкан позволил навершию своего молота удариться о землю. Удар вызвал вибрацию рукоятки, отозвавшейся негромким, но отчетливым звоном металла.

— К Терре.

Звон продолжался и даже усиливался. Скала под ногами задрожала.

— Не бойтесь, мои сыны, — ободрил их Вулкан. — После того как мы пройдем в них, они рухнут, но сейчас нам надо поторопиться.

Зитос ощутил первый порыв ветра, а потом увидел расползающуюся по поверхности врат трещину. Она все увеличивалась и разветвлялась, словно пойманная молния. Ветер перерос в бурю, удивительно холодную, несмотря на жар горы и его доспехи. На щитке шлема появилась изморозь. Внизу послышался угрожающий гул земли. Колдовской холод и природное пламя вели борьбу за превосходство.

Вулкан поднял молот; упавший сверху осколок скалы отскочил от его наплечника, словно дождевая капля.

— Пора.

Ему никто не возразил, только Гарго бросил взгляд назад, на разрушающуюся скалу.

— Иген, — мягко поторопил его Вулкан.

Гарго, словно очнувшись ото сна, кивнул и зашагал к катеру, все еще стоявшему на площадке.

К тому времени, когда примарх и легионеры поднялись на борт и катер начал подниматься, в чародейских вратах разыгрался настоящий шторм. Через закрывающийся люк Зитос видел налетевший шквал грозных темных молний. Затем аппарель сомкнулась с корпусом, и больше ничего не было видно.

Штурмкатер, яростно завывая турбодвигателями и преодолевая сопротивление восходящих потоков с горы, стал поворачиваться. Едва начался подъем, как по корпусу забарабанили обломки скалы.

Зитос обменялся взглядом с Абидеми, почти не сводившим глаз с потолка.

«Мы слишком задержались и теперь никуда не улетим», — говорили его глаза.

Сквозь смотровую щель в лицо Зитоса ударил свет огненного копья. Оно взмыло вверх и превратилось в пылающий столб, протянувшийся от разбушевавшейся лавы до самого свода пещеры.

Через миг взметнулся второй гейзер горящей магмы. Затем третий и четвёртый, пока пылающие столбы в ярости вулканического извержения не поднялись повсюду.

Внезапно левый двигатель взорвался, и катер резко накренился, опустив правое крыло. Струя пламени лизнула бронированный борт, и в это мгновение площадка раскололась, не выдержав натиска лавы. Зитос ощутил жар даже через боевой шлем. Темнота кабины на несколько секунд отступила перед вспышкой резкого света.

Если им суждено здесь погибнуть, они, по крайней мере, умрут вместе со своим примархом.

Несмотря на сильную вибрацию машины и неудержимую ярость горы, пытавшейся пронзить его огненными копьями, примарх хранил молчание. Он опустился на одно колено в центре кабины, прислонив молот к ноге, и не двигался.

Зитос посмотрел на Абидеми, забравшегося в противоперегрузочное кресло, и последовал его примеру под вой тревожных сирен, едва слышных в грохоте бушующей снаружи бури. Он уложил на колени громовой молот, как делал это прежде. Стены катера тряслись так, что стучали зубы. Голова раскалывалась от боли. Он опустил голову как делал это прежде. Закрыл глаза, как делал это прежде. И замер.

Абидеми пел. Он пел о Ноктюрне и глубинных змиях. Он пел о древних племенах. Перекрикивая грохот горы, он пел, не переставая, под нарастающий рев двигателей, уносящих «Вулканис» навстречу сверхъестественной буре.

Огонь, свет и бешенство бури исчезли. Осталась только темнота.

Нарек из Несущих Слово добрался до подножия горы, как вдруг услышал гром. Позади остался потрепанный гравицикл, исчерпавший топливный ресурс настолько, что двигатели уже не могли его поднять. Он использовал его полностью, как использовал полностью любые вещи. Даже если он успеет добраться до машины, толку от этого не будет.

Он выгнул шею, глядя вверх, и неслышно выругался.

Он уже переждал одну бурю. Гора должна была успокоиться, а она снова разбушевалась.

На полпути через каменистую осыпь он ощутил, как задрожала под ногами земля. Сверху раздавался грохот горы, а из трещины, к которой он стремился, произошел выброс. Полоса едко–желтого облака, насыщенного удушающим пеплом, разошлась в обе стороны, затмив и без того скудный солнечный свет.

За все время, пока он преследовал штурмкатер, на унылом плато не встретилось никакого укрытия. Ему повезло, что по пути попался гравицикл. Еще больше повезло, что его водитель был один. Он убил воина, не потратив ни одного заряда. Охотник должен обращаться с ножом так же хорошо, как и с винтовкой. Это известно каждому рядовому вигилятору, а Нарек был далеко не обычным вигилятором.

Но теперь ему не помогли бы никакие навыки владения оружием. И силовые доспехи, как он догадывался, — тоже. Прикрывающая от песка накидка, взятая у убитого водителя, отвела большую часть летящего пепла, но она была здорово изношена еще до того, как он добрался до этой серой пустыни, и теперь несколько механических узлов мучительно поскрипывало при каждом движении. Плащ из шкуры ящера Нарек оставил. Бесчестье тоже должно иметь свои пределы. Но теперь он уже жалел, что не прихватил и это дополнительное средство защиты.

Он посмотрел на восток, бросив взгляд поверх покореженного наплечника.

Овраг, где он укрывался до этого, остался далеко позади, а приближение очередного буйства стихий было неизбежным. Попытка переждать бурю здесь могла закончиться однозначно. Следовательно, оставалась расщелина. Он видел, как туда нырнул штурмкатер, а потому мог предположить, что внутри больше шансов на выживание. С другой стороны, все легионеры Восемнадцатого были в некотором роде мазохистами и фаталистами… Нарек не исключал, что они проникли внутрь горы с целью совершить самоубийство.

Некоторые из его бывших кузенов отличались большими странностями. И не только бывших, если хорошенько подумать.

Он закрепил длинноствольную винтовку на сбоящей силовой установке брони и пустился бегом. Накидка яростно захлопала за плечами. Послышался отчетливый стон доспехов. Казалось, что жалуется каждый узел, каждое соединение.