Зенитные орудия «Воли Горгона», разворачиваясь по команде системы автоприцеливания, ответили точными залпами, прочертив светящуюся дугу между кораблем и несущимися ему навстречу боезарядами. Серия взрывов подтвердила успех артиллеристов. Огненный смерч вспыхнул на несколько мгновений, но, лишенный кислорода» быстро угас.

«Воля Горгона» и сопровождающие корабли произвели залп ракетами с плазменными зарядами, которые могли скорее раздразнить противника, чем серьезно ему навредить. Мгновенные вспышки дали возможность увидеть секции энергетических заслонов, но никакого урона не нанесли.

Несколько кораблей Сынов Хоруса, разъяренные нежеланием противника послушно погибнуть, начали менять курс, готовясь к повороту, чтобы пустить в ход многочисленные и более мощные бортовые батареи. Мерцание лазерных батарей свидетельствовало об оптимальном заряде, а из оружейных портов уже выдвигались макропушки. Поспешная реакция говорила об отчаянии на звездолетах противника, поскольку Железные Руки стойко принимали удары, однако продолжали идти вперед. Медленно, но неизбежно надвигался абордаж.

Медузон, подобный статуе, окутанной тенью, в полной тишине рубки «Железного сердца» наблюдал за ситуацией на смотровом экране. Мехоза вернулся к своему пульту управления, Ayг передавал информацию, получаемую с тактического гололита.

— Щиты «Воли Горгона» быстро теряют мощность, — доложил он.

— Они выдержат, — ответил Медузон.

— При таком уровне полный коллапс наступит меньше чем через пять минут.

— Они выдержат.

«Воля Горгона» продолжала прокладывать путь под непрерывным обстрелом, но взгляд Медузона обратил к остальной части блокады. По его сигналу изображение максимально увеличилось, и он заметил бледное зарево запускаемых двигателей.

— Я наблюдаю активность двигателей в удаленной части строя противника, — доложил Ayг.

Медузон кивнул. Его лицо застыло маской холодной решимости.

— Запустить плазменные ускорители, но дать самый малый ход.

Отдельная флотилия все больше удалялась от основных сил Железных Рук, и ближайшие корабли, которые были все еще слишком далеко, чтобы нанести удар по центральному скоплению, решили вмешаться и наказать дерзкий авангард. Шесть кораблей Сынов Хоруса во главе с «Властителем» оторвались от основной массы мятежников и устремились к косой линии крейсеров я фрегатов, прикрывавших своими щитами потрепанный броненосец и два корабля–развалюхи, которые сопровождали его.

Первыми ударили жгучие лэнс–лучи. Комплексы щитов далеких «Воинственного» и «Карааши» замерцали, но выдержали, заставив шестерку Сынов Хоруса сбиться в стаю преследователей, чтобы подойти ближе и увеличить мощность залпов носовых орудий. С противоположной от авангарда Железных Рук стороны корабли блокады запустили двигатели на полную мощность, ускоряя поворот, словно в медлительном танце. Их носовые орудия молчали, но бортовые батареи были готовы к стрельбе.

«Воля Горгона», достигнув дистанции для атаки, открыла огонь из носовых макроорудий по бортам корабля под названием «Отпрыск Луны». Непрерывный обстрел из тяжелых пушек быстро вывел из строя щиты «Отпрыска», и обломки брони, вращаясь, полетели в темноту. Лазеры бортовых батарей поспешили ответить, но больше половины выстрелов прошли мимо цели. Щиты «Воли Горгона» сдержали и этот удар, а под прикрытием их вспышек открылись пусковые отсеки. Штурмовые корабли понеслись в пустоту с целью атаковать «Отпрыска Луны» снизу, а «Воля Горгона» резко снизила мощность плазменных двигателей и всю энергию направила на носовые щиты.

«Неувядаемая слава» и «Несгибаемое железо» рванулись вперед, прикрывая «Волю Горгона», и выпустили залпы кассетных бомб в «Мстителя», «Торжествующего Хоруса» и «Победоносное копье», выстроившиеся сбоку от «Отпрыска Луны».

Бортовые батареи трех кораблей изрыгнули огонь единого залпа лазеров и макроорудий, одновременно уничтожавшего кассетные бомбы и поражающего «Волю Горгона». Пустоту осветили бесшумные взрывы. Перегруженные щиты «Воли Горгона» дрогнули, а затем окончательно обрушились, сверкнув напоследок ослепительной вспышкой.

В то же время «Воинственный» и «Карааши» с предельным ускорением рванулись вперед, освободив место для двух джонок.

«Властитель» и остальные корабли Сынов Хоруса помчались в темноту за «Воинственным» и «Карааши», словно гончие псы, почуявшие запах крови. На невооруженные развалюхи они не обратили внимания.

Вспышка рухнувших щитов рассеялась, и стало видно, что «Воля Горгона» жива, хотя и сильно повреждена Броня на передней части корабля почернела и местами вздулась, в пробоинах еще мерцали энергетические разряды, освещавшие уродливые, но в основном поверхностные раны.

«Воля Горгона» отошла назад, чтобы перезарядить щиты, и её место заняли «Неувядаемая слава» и «Несгибаемое железо». Сдвоенными лэнс–лучами они наносили удар за ударом по уже поврежденному «Отпрыску Луны», вынудив его прекратить ответный огонь. Решающий удар пришелся по средней части корабля. Его и без того ослабевшие щиты в ответ на жестокий обстрел Железных Рук только и смогли, что слабо замерцать. Мощный, хотя и кратковременный вихрь пламени вырвался из одного оружейного порта. Затем последовала цепочка вторичных взрывов, охватившая весь правый борт корабля и оставившая в его броне зияющую прореху.

Закончил дело второй карающий залп с «Неувядаемой славы», пробивший «Отпрыска Луны», что привело к перегрузке реактора и взрыву, уничтожившему еще и «Мстителя».

Восход ядерного солнца застал «Властителя» и его спутников в погоне за «Воинственным» и «Карааши». Боевые корабли, пренебрегая развалюхами, обстреливали «Карааши» торпедами, что привело к обрушению Щитов и повреждению одного из главных двигателей. Едва двигающийся «Карааши» стал быстро отставать от «Воинственного».

«Торжествующий Хорус», отброшенный катастрофическим взрывом «Отпрыска Луны», еще перезаряжал свои щиты, когда в его машинариум ворвалась абордажная группа.

В борту «Торжествующего Хоруса» зияла рваная дыра, откуда вылетали воздух и тела злополучных смертных из числа команды. Бушующее пламя понемногу утихало. Бессильно завывали оглушительные сирены. Члены экипажа мгновенно замерзали, не успев даже вскрикнуть, когда их легкие вместо воздуха заполняла охлаждающая жидкость из разорвавшихся труб. Tрупы быстро твердели, превращаясь в заинденевшие глыбы.

Лумак уделял им не больше внимания, чем обломкам, парившим вокруг его брони в холодной пустоте внутри пробоины. Он взял оружие на изготовку и дал приказ двигаться вперед.

Прекращение подачи энергии в пробитую секцию привело к полной темноте. Лучи включенных фонарей шлемов заплясали по обширному помещению. Тела с неизменно мирным выражением замерзших лиц спокойно парили, сталкиваясь друг с другом. Неподвижно висели цепи подъемных кранов, превратившиеся в сосульки с металлическим стержнем. На своих местах остались только пристегнутые или привинченные к палубе грузы. Все остальное вылетело в пробоину.

Лумак подошел к первой преграде, усиленной взрывостойкой двери толщиной полметра, и подозвал двух воинов с плазменными резаками. Вспыхнул холодный огонь, только сгустивший окружающую темноту.

Другие воины Железных Рук выстроились стеной щитов напротив дыры в корпусе.

— Не думаю, что они атакуют с той стороны, — сказал по воксу Нурос.

Его Змии смотрели на взрывозащитный заслон, и их зубастые боевые шлемы сердито скалились.

— Я слишком часто получал удар в спину, чтобы полагаться на предположения, — ответил Лумак.

Нурос кивнул: в невесомости движение головы получилось замедленным.

— Против этого трудно что–либо возразить, железный брат. Хотя я боюсь, что мы умрем от старости прежде, чем клинок мятежников нас настигнет.

Нурос показал на одного из своих воинов, который ударил себя кулаком по закопченному нагруднику и воздел великолепное копье, выкованное из темно-красного металла.